Ходит наша бабушка

Письмо от Бога

Христианский поэтический вечер в Воронеже

Капитан Бопп

На корабле купеческом «Медузе»,
Который плыл из Лондона в Бостон,
Был капитаном Бопп, моряк искусный,
Но человек недобрый; он своих
Людей так притеснял, был так безстыдно
Развратен, так ругался дерзко всякой
Святыней, что его весь экипаж
Смертельно ненавидел; наконец
Готов был вспыхнуть бунт и капитану б
Не сдобровать... Но Бог решил иначе.
Вдруг занемог опасно капитан;
Над кораблем команду принял штурман;
Больной же, всеми брошенный, лежал
В каюте: экипаж решил, чтоб он
Без помощи издох, как зараженный
Чумой, и это с злобным смехом было
Ему объявлено. Уж дни четыре,
Снедаемый болезнию, лежал
Один он, и никто не смел к нему
Войти, чтобы хоть каплею воды
Его язык изсохший освежить,
Иль голову повисшую его
Подушкой подпереть, иль добрым словом
Его больную душу ободрить;
Он был один, и страшно смерть глядела
Ему в глаза. Вдруг слышит он однажды,
Что в дверь его вошли, и что ему
Сказал умильный голос: «Каковы
Вы, капитан?» — То мальчик Роберт был,
Ребенок лет двенадцати; ему 
Стал жалок капитан; но на вопрос 
Больной сурово отвечал: тебе 
Какое дело? Убирайся прочь! 
Однако на другой день мальчик снова 
Вошел в каюту и спросил: «Не нужно ль 
Чего вам, капитан?» — Ты это, Роберт? — 
Чуть слышным голосом спросил больной. 
«Я капитан». — Ах, Роберт, я страдал 
Всю ночь. — «Позвольте мне, чтоб я умыл 
Вам руки и лицо; вас это может 
Немного освежить». — Больной кивнул 
В знак своего согласья головою.
А Роберт, оказав ему услугу
Любви, спросил: «Могу ли, капитан,
Теперь обрить вас?» — Это также было
Ему позволено. Потом больного Роберт
Тихонько приподнял, его подушки
Поправил; наконец, смелее ставши,
Сказал: «Теперь я напою вас чаем».
И капитан спокойно соглашался
На все; он глубоко вздыхал и с грустной
Улыбкою на мальчика смотрел.
Уверен будучи, что от своих
Людей он никакого милосердья
Надеяться не должен, в злобе сердца
Решился он ни с кем не говорить
Ни слова. Лучше умереть сто раз,
Он думал, чем от них принять услугу.
Но милая заботливость ребенка
Всю внутренность его поколебала;
Непримиримая его душа
Смягчилась, и в глазах его, дотоле
Свирепо мрачных, выступили слезы.
Но дни его уж были сочтены;
Он видимо слабел и наконец
Уверился, что жизнь его была
На тонком волоске; и ужас душу
Его схватил, когда предстали разом
Ей смерть и вечность; с страшным криком совесть
Проснулась в нем; но ей не поддалась бы
Его железная душа; он молча б
Покинул свет, озлобленный, ни с кем
Не примиренный, если б милый голос
Ребенка, посланнаго Богом, вдруг
Его не пробудил. И вот однажды
Когда, опять к нему вошедши, Роберт
Спросил: «Не лучше ли вам капитан?»
Он простонал отчаянно: ах! Роберт,
Мне тяжело; с моим погибшим телом
Становится ежеминутно хуже.
А с бедною моей душою!.. Что
Мне делать? Я великий нечестивец!
Меня ждет ад; я ничего иного
Не заслужил; я грешник, я навеки
Погибший человек. — «Нет, капитан,
Вас Бог помилует; молитесь». — Поздно
Молиться; для меня уж боле нет
Надежды на спасенье. Что мне делать?
Ах! Роберт, что со мною будет? — Так
Свое дотоль безчувственное сердце
Он исповедывал перед ребенком;
И Роберт делал все, чтоб возбудить
В нем бодрость — но напрасно. Раз, когда
По-прежнему вошел в каюту мальчик,
Больной, едва дыша, ему сказал:
Послушай, Роберт, мне пришло на ум,
Что, может быть, на корабле найдется
Евангелье; попробуй, поищи. —
И подлинно, Евангелье нашлося.
Когда его больному подал Роберт,
В его глазах сверкнула радость. Роберт,
Сказал он, это мне поможет, верно
Поможет. Друг, читай; теперь узнаю,
Чего мне ждать и в чем мое спасенье.
Сядь, Роберт, здесь; читай; я буду слушать.
«Да что же мне читать вам, капитан?» —
Не знаю, Роберт; я ни разу в руки
Не брал Евангелья; читай, что хочешь,
Без выбора, как попадется. — Роберт
Раскрыл евангелье и стал читать,
И два часа читал он. Капитан,
К нему с постели голову склонив,
Его с великой жадностию слушал;
Как утопающий за доску, он
За каждое хватался слово; но
При каждом слове молниею страшной
Душа в нем озарялась; он вполне
Все недостоинство свое постигнул,
И правосудие Творца предстало
Ему с погибелью неизбежимой;
Хотя и слышал он святое имя
Спасителя, но верить он не смел
Спасению. Оставшися один,
Во всю ту ночь он размышлял о том,
Что было читано; но в этих мыслях
Его душа отрады не нашла.
На следующий день, когда опять
Вошел в каюту Роберт, он ему
Сказал: мой друг, я чувствую, что мне
Земли уж не видать; со мною дело
Идет к концу поспешно; скоро буду
Я брошен через борт; но не того
Теперь боюсь я... что с моей душою,
С моею бедною душою будет!
Ах1 Роберт, я погиб, погиб навеки!
Не можешь ли помочь мне? Помолися,
Друг, за меня. Ведь ты молитвы знаешь?
«Нет, капитан; я никакой другой
Молитвы, кроме Отче наш не знаю;
Я с матерью вседневно поутру
И ввечеру ее читал». — Ах! Роберт,
Молися за меня; стань на колена;
Проси, чтоб Бог явил мне милосердье;
За это Он тебя благословит.
Молися, друг, молися о твоем
Отверженном, безбожном капитане. —
Но Роберт медлил; а больной его
Просил и убеждал, ежеминутно
Со стоном восклицая: Царь небесный,
Помилуй грешника меня. — И оба
Рыдали. — Ради Бога на колена
Стань, Роберт, и молися за меня. —
И увлеченный жалостию мальчик
Стал на колена и, сложивши руки,
В слезах воскликнул: «Господи, помилуй
Ты моего больного капитана.
Он хочет, чтоб Тебе я за него
Молился — я молиться не умею.
Умилосердись Ты над ним; он бедный
Боится, что ему погибнуть должно —
Ты, Господи, не дай ему погибнуть.
Он говорит, что быть ему в аду —
Ты, Господи, возьми его на небо;
Он думает, что дьявол овладеет
Его душой, — Ты, Господи, вели,
Чтоб ангел Твой вступился за него.
Мне жалок он; его больного все
Покинули; но я, пока он жив,
Ему служить не перестану; только
Спасти его я не умею; сжалься
Над ним Ты, Господи, и научи 
Меня молиться за него». — Больной 
Молчал; невинность чистая, с какою 
Ребенок за него молился, всю 
Его проникла душу; он лежал 
Недвижим, стиснув руки, погрузив 
В подушки голову, и слез потоки 
Из глаз его бежали. Роберт, кончив 
Свою молитву, вышел; он был также 
Встревожен; долго он, едва дыханье 
Переводя, на палубе стоял, 
И перегнувшись через борт, смотрел 
На волны. Ввечеру он, возвратившись 
К больному, до ночи ему читал 
Евангелье, и капитан его 
С невыразимым слушал умиленьем. 
Когда же Роберт на другое утро 
Опять явился, он был поражен, 
Взглянув на капитана, переменой, 
В нем происшедшей: страх, который так 
Усиливал естественную дикость 
Его лица, носившаго глубокий 
Страстей и бурь душевных отпечаток, 
Исчез; на нем сквозь покрывало скорби, 
Сквозь бледность смертную сияло что-то 
Смиренное, веселое, святое, 
Как будто луч той светлой благодати, 
Которая от Бога к нам на вопль 
Молящаго раскаянья нисходит. — 
Ах! Роберт, — тихим голосом больной 
Сказал, — какую ночь провел я! 
Что Со мною было! Я того, мой друг, 
Словами выразить не в силах. Слушай: 
Когда вчера меня оставил ты, 
Я впал в какой-то полусон; душа 
Была полна евангельской святыней, 
Которая проникнула в нее, 
Когда твое я слушал чтенье; вдруг 
Перед собою, здесь, в ногах постели, 
Увидел я — кого же? Самого 
Спасителя Христа; Он пригвожден 
Был ко кресту; и показалось мне, 
Что будто встал я и приполз к Его 
Ногам и закричал, как тот слепой, 
О коем ты читал мне: Сын Давидов, 
Иисус Христос, помилуй. И тогда 
Мне показалось, будто на меня —
Да! на меня, мой друг, на твоего
Злодея капитана Он взглянул...
О, как взглянул! какими описать
Словами этот взгляд! Я задрожал;
Вся к сердцу кровь прихлынула; душа
Наполнилась тоскою смерти; в страхе,
Но и с надеждой, я к Нему поднять
Осмелился глаза... и что же? Он...
Да, Роберт!.. Он отверженному мне
С небесной милостию улыбнулся!
О! что со мною сделалось тогда!
На это слов язык мой не имеет.
Я на Него глядел... глядел... и ждал...
Чего я ждал? не знаю; но о том
Мое трепещущее сердце знало.
А Он с креста, который весь был кровью,
Бежавшею из ран Его, облит,
Смотрел так благостно, с такой прискорбной
И нежной жалостию на меня...
И вдруг Его уста пошевелились,
И я Его услышал голос... чистый,
Пронзающий всю душу, сладкий голос;
И Он сказал мне: ободрись и веруй!
От радости разорвалося сердце
В моей груди, и я перед крестом
Упал с рыданием и криком... но
Видение исчезло; и тогда
Очнулся я; мои глаза открылись...
Но сон ли это был? Нет, не сон.
Теперь я знаю: Тот меня спасет,
Кто ко кресту за всех и за меня
Был пригвожден; я верую тому,
Что Он сказал на Вечери Святой,
Переломивши хлеб и вливши в чашу
Вино во оставление грехов.
Теперь уж мне не страшно умереть;
Мой Искупитель жив; мои грехи
Мне будут прощены. Выздоровленья
Не жду я более и не желаю;
Я чувствую, что с жизнию разстаться
Мне должно скоро; и ее покинуть
Теперь я рад... — При этом слове Роберт,
Дотоле плакавший в молчаньи, вдруг
С рыданием воскликнул: «Капитан,
Не умирайте; нет, вы не умрете». —
На то больной с усмешкой отвечал:
Не плачь, мой добрый Роберт; Бог явил
Свое мне милосердье; и теперь
Я счастлив; но тебя мне жаль, как сына
Родного жаль; ты должен здесь остаться
На корабле меж этих нечестивых
Людей, один, неопытный ребенок...
С тобою будет то же, что со мной!
Ах! Роберт, берегись, не попади
На страшную мою дорогу; видишь
Куда ведет она. Твоя любовь
Ко мне была, друг милый, велика;
Тебе я всем обязан; ты мне Богом
Был послан в страшный час... ты указал мне,
И сам того не зная, путь спасенья;
Благослови тебя за то Всевышний!
Другим же всем на корабле скажи
Ты от меня, что я прошу у них
Прощенья, что я сам их всех прощаю,
Что я за них молюсь. — Весь этот день
Больной провел спокойно; он с глубоким
Вниманием Евангелие слушал.
Когда ж настала ночь, и Роберт с ним
Простился, он его с благословеньем,
Любовию и грустью проводил
Глазами до дверей каюты. Рано
На следующий день приходит Роберт
В каюту; двери отворив, он видит,
Что капитана нет на прежнем месте:
Поднявшися с подушки, он приполз
К тому углу, где крест ему во сне
Явился; там, к стене оборотясь
Лицом, в дугу согнувшись, головой
Припав к постеле, крепко стиснув руки.
Лежал он на коленях. То увидя,
Встревоженный, в дверях каюты Роберт
Остановился. Он глядит и ждет,
Не смея тронуться; минуты две
Прошло... и вот он наконец шепнул
Тихонько: «Капитан!» — ответа нет.
Он, два шага ступив, шепнул опять
Погромче: «Капитан!» — но тихо все;
И все ответа нет. Он подошел
К постеле. «Капитан!» — сказал он вслух.
По-прежнему все тихо. Он рукой
Его ноги коснулся: холодна
Нога, как лед. В испуге закричал
Он громко: «Капитан!» — и за плечо
Его схватил. Тут положенье тела
Переменилось; медленно он навзничь 
Упал; и тихо голова легла 
Сама собою на подушку; были 
Глаза закрыты, щеки бледны, вид 
Спокоен, руки сжаты на молитву.

Автор: Василий Андреевич Жуковский

Поздравление с Рождеством

Поздравляем вас с Рождеством!
Поздравляем вас со спасением
И что в городе золотом
Будем славить мы Господа пением.

Очень много для Бога плода
Принесли чтобы вы мы желаем вам.
И любовью и миром всегда
Полон будет пусть ваш духовный храм!

И единство в Иисусе Христе
Как сталь твёрдое, всем заметное
Пусть же держится в вашей семье!
Жизнь да будет всегда ваша светлая!

Никакая печаль и болезнь
К дому вашему да не приблизится!
И в день этот святая песнь
К Богу нашему пусть возвысится!

Христос и христиане

Какое счастье, Боже, что Ты есть!

Какое счастье, Боже, что Ты есть!
Всё без Тебя бессмысленно и пусто.
Тебе, Творец, вся слава и вся честь,
Порыв и блеск возвышенного чувства!

Ты столько милости творишь и чудных дел!
Тебе душа моя так, Боже, благодарна!
Ты моё сердце добротой согрел.
Тобою Жизни вечной всем нам дар дан.

За подвиг добровольный на кресте
Я просто не могу Тебя не славить.
Весть о любви Твоей и доброте
Хочу я в каждый ум скорей доставить.

Всё лучшее, что в каждом из нас есть,
Твоё, Господь, и от Тебя исходит.
Тебе вся слава, сила и вся честь!
Как счастлив, Боже, кто Тебя находит!

За множество даров Твоих и благ
И за потоки всех благословений
Не знаю даже, выразить мне как
Всю глубину моих благодарений.

За каждый миг, что прожил на Земле,
За радость, счастье всё, что испытал,
Не выразить признательность всю мне —
Запас слов благодарности так мал!

Так мал запас признательности слов,
Чтоб выразить величие всё чувства,
За Твою дивную безмерную любовь,
Отец Небесный! Без неё всё пусто.

Благодарю за то, что в трудный час
Был Дух Святой со мной в слезинке каждой.
Благодарю, что утешал Ты нас
И снова делал жизнь Ты безопасной.

Благодарю, что Ты грехи терпел
И вместо кары злой ударов молний
Ты каждого из нас спасти хотел.
Хвала и честь Сидящему на троне!

Небесный Царь, о как Ты милосерд!
Как благодать Твоя обширна и глубока!
Ты нас хранил, Господь, от многих бед
Даже когда грешили мы жестоко.

Благодарю, что нас не покарал,
А вместо кары дал нам покаяние.
Я двадцать лет совсем Тебя не знал...
Как тяжелы о том воспоминания.

Благодарю, Иисус Христос, Тебя!
Молю: не оставляй меня, Спаситель.
С Тобою вечно жить хочу, любя,
Тебя исследуя и вечности обитель.

Суть жизни

Суд Божий

Грядущее

Придёт пора — исчезнет злоба;
Одной ликующей семьёй,
Под знамя света и свободы
Стекутся мирные народы,
И над воскресшею землёй
Утихнет гул борьбы кровавой.
Угаснет пыл вражды навек,
Иною доблестью и славой
Гордиться будет человек:
То будет доблесть дум высоких,
То будет слава добрых дел,
И там, где в мраке смут жестоких
Сверкала сталь и щит звенел, —
На тучных нивах в чистом поле
Высокий колос зашумит,
И песня пахаря на воле
Отрадой светлой зазвучит!

Взрослый разговор

Взрослый сын к отцу пришёл
И спросил со вздохом:
Что такое хорошо
И что такое плохо?

Нынче мир такой крутой —
Нравственность размыта.
Каждый день — незримый бой,
Истина сокрыта.

Что скрывали сотни лет,
Нынче обнажают.
Плохо это или нет —
Вряд ли понимают.

На пляжу теперь кругом
Мелькают ягодицы —
В стрингах словно нагишом
Ходят там девицы.

А по телеку народ
Смотрит на измены,
К блудникам влезая в дом,
Видя секса сцены.

Мужчин русских веселят
«Голые смешные»,
Будто соблазнить хотят,
Раздразнив стихию.

А затем с экранов им
Вроде бы законно
Предлагается интим —
Номер телефона.

«Спокойной ночи мужики»
Недалеко от порно.
Потоки блудодейств реки
Летят в народ задорно.

В Крыму же летом кто решит
Вдоль моря прогуляться,
Тому, возможно, предстоит
Средь голых оказаться.

И если в Эрмитаж пойду
Знакомиться с искусством,
На наготу я набреду,
Стыда покрывшись чувством.

Как скрыть в больнице наготу? —
Мазки, уколы, клизмы...
Если отвергнуть помощь ту —
Угроза есть для жизни.

Отец подумал и сказал:
Смотри на Иафета,
В том, как он с Симом поступал
Лежит разгадка эта.

Не поступай, мой сын, как Хам.
Но, отвращая очи,
Бывать старайся только там,
Где соблазн глаз не точит,

Чтоб не споткнуться, как Давид,
Не поплатиться жизнью.
Пусть сердце взор твой устремит 
К святой Небес Отчизне.

А коль в больницу попадёшь,
То вспомни обрезание —
В руке святой держащий нож
Зрел наготы сверкание.

Адам и Ева до греха
Нагими веселились.
И Бог там с ними был тогда,
Однако — не стыдились.

Ведь и животных нагота
Нам, людям, не противна.
Творца святая красота
И в ней всё так же дивна.

И если б не закон греха,
Живущий в нашем теле,
Без опасения б тогда
На наготу глядели.

Но искуситель тут как тут,
Погибели желая, —
Только и ждёт глаз, что падут
На порно, искушая.

В блестящем фантике он яд
Лукаво предлагает.
Глаза запретное глядят —
Яд душу отравляет.

И дерево познания зла
С экрана, монитора,
Нас отделяет от Христа
Под власть воров всех вора.

Зри наготу своей жены,
Лишь ею наслаждайся.
Тебе чужие не нужны.
Супругой утешайся.

Её себе воображай,
Её фотографируй,
С ней веселись и с ней играй
С фантазией игривой.

Ей всё внимание удели
До счастья, до блаженства,
Чтобы достичь высот любви,
Дойдя до совершенства!

Мужей неверность косит взгляд —
Жены им не хватает, —
На баб чужих они глядят
И глаз не опускают.

Все мысли только о своём
Лишь удовлетворении.
Так грех и разрушает дом,
Когда душа в растлении.

Это как БМВ угнать
У лютого бандита,
Позарившись на роскошь, власть,
И быть затем убитым.

Прелюбодеев судит Бог
Внезапно и сурово.
Бог милосерд, но к наглым строг
Меч острый — Божье Слово!

Мир развращается и впредь
Он будет разлагаться.
И чтобы с миром не гореть,
Умей остерегаться

Кривых и скользких ты путей,
Пороков и соблазнов
До самых до последних дней —
Их много будет разных.

Сомнительные все пути
Отринь, мой сын, ты смело!
Лишь Божьею тропой иди
И Божье дело делай:

Спасай, купивших свою смерть
За блудную похлёбку,
Поправ всех заповедей твердь,
Отравы выпив стопку.

Взрыв сексомании гремит
Над нашей над страною,
Распространяя смерть и СПИД
Абортною волною,

Уничтожая наш народ,
Ведя его в погибель.
И тьма «Ура!!!» уже орёт,
Смотря на нашу гибель.

Возвысьте голос, все сыны
Святой Христа Отчизны!
Святые Родине нужны,
Чисты чьи мысли, жизни.

Распространяйте свет Христа,
Свет веры и спасения,
Душа и совесть чья чиста,
В ком живо Воскресение!

Бегите прочь от всякой тьмы,
От грязи и соблазна!
От заблуждения тюрьмы,
Ведь ложь, как грипп, заразна!

Читайте Библию, отцов
Христовой Божьей Церкви
И удаляйтесь от грехов,
От вечной (второй) смерти.

Гони подальше блуд, разврат!
Иди туда, где чисто.
Как беспощаден вечный ад!
Беги от скверны быстро!

Но вдоволь в жизни насладись
С законною женою.
Если жить трудно, то женись
И век живи с одною.

Лишь ей одной ты верен будь,
Счастивой её сделай.
Благослови Господь твой путь
На встречу с чистой девой!

Не растеряй свою любовь
И в вечности награду.
Угомони же буйну кровь,
Чтоб не попасть в засаду

Похоти плоти и очей
И гордости житейской —
Любви и веры палачей,
Сил тьмы твердыни мерзкой.

Да будет честен, сын, твой брак,
И ложе — непорочно!
Тогда на все «зачем» и «как»
Найдёшь ответ ты точно.

Взрослый сын отца обнял:
«Буду верен Богу!
Всем словам твоим я внял,
Понял, что есть плохо».

Мир распутный мне не друг.
Мой удел — спасённых круг
В блеске Божьей чистоты,
Красоты и доброты.
Буду, отче, там где ты!

Последнее время

Мы живём в послднее время!!!
Это, вроде, для всех очевидно.
Зло землян для Земли — это бремя.
Им всё меньше за зло своё стыдно.

Как правы оказались пророки,
Увидавшие нас сквозь столетия,
Предсказаний писавшие строки,
Над которыми буду скорбеть я.

Охладела любовь Божья в людях.
Мир сегодняшний как пред потопом.
Вопль злодейств землян Бог не забудет,
Наказание грядёт за пороком.

От него спасёт лишь покаяние,
Обращение от зла и неверия.
Нераскаявшихся воздаяние
Ждёт от рук лжепророка и зверя.

Апокалипсис ближе и ближе,
Все народы шаги его слышат.
Приближение оного вижу,
Им же новости все уже дышат.

Скорби дни уже не за горами.
Ожидает Мессию планета.
Кто-то хвалит Его лишь устами,
Кто-то сердцем принял Отца Света.

Кто-то к Богу ещё равнодушен,
Кто-то просто Его ненавидит.
Бог спасти хочет каждую душу.
Мысли всех и дела Господь видит.

Вознесёт Бог от бед Свою Церковь,
Неготовых на скорбь лишь оставит.
Ждёт суровейшая их проверка —
Будут подвигом Господа славить.

Мир готовится весь к испытаниям —
Гладам, морам и землетрясениям,
К войнам и небывалым цунами...
К массовому людей истреблению.

Сколько угроз над планетой нависло:
Всюду — из космоса и изнутри.
Время летит невиданно быстро.
С Господом встреча у всех впереди.

Лишь один раз умереть тем придётся,
Кто уже спасся от смерти второй.
Мир наш однажды от бомб всех взорвётся...
Где только будем тогда мы с тобой?

Антихристово начертание

Каждый сегодня иметь должен знание

О том, что антихристово начертание

В робота принявшего превратит

И волю его власти тьмы подчинит.

Не сможет уже обрести он спасения

От смерти второй и от вечного тления.

В вечное рабство себя продаёт

Тот, кто вживить в тело чип сей даёт.

Не продавайте же вашу свободу

Князю тьмы века сего вы в угоду.

Чтите пророчества тысячелетий

Предвозвестившие дни скорби эти.

Лучше от благ всех земных отказаться,

Чем без Христа на всю вечность остаться.

К Богу взывайте, лишь Он защитит

Всех врагов истины Бог победит.

Вы же Христу людей верных ищите,

С ними по жизни вы смело идите.

С ними ликуйте и с ними страдайте,

С ними танцуйте и с ними спасайте.

С ними Жизнь вечную в Боге примите,

С ними блаженство в Раю разделите.

Мудрости вечной дай Бог вам внять,

Чтоб начертание вам не принять,

В киборга чтобы вам не превратиться,

Чтобы от Бога вам свыше родиться.

Главный сегодня пред всеми вопрос:

Кто для тебя есть Сын Божий Христос?

Я хочу с Тобой поговорить

Я хочу с Тобой поговорить
И открыть Тебе поглубже душу,
Тайны все сердечные раскрыть.
Знаю, что Ты хочешь меня слушать.

Ты меня утешишь и поймёшь,
Примешь к Сердцу боль моих страданий
И глаза от слёз моих отрёшь
С умилением и в любви признанием.

Ты меня поднимешь в облака
Вместе с миллионами спасённых,
И Твоя небесная Рука
Унесёт к Тебе в Тебя влюблённых.

Мы закружим в праздничной хвале,
Пред Тобой сердца свои склоняя.
Вспоминая о родной Земле
И Творца всю вечность прославляя.

Все несовершенства прочь уйдут,
И грехи все станут архаизмом,
Когда чада Света обретут
Счастье в вечной праведной Отчизне.

Я хочу с Тобой поговорить
И открыть Тебе поглубже душу,
Тайны все сердечные раскрыть
И Тебя, Любовь моя, послушать.

Вишня и Каштан

Мать мальчика давно уже
При родах умерла.
Отец ушёл навечно,
Как началась война.

Но, уходя, он деду
Мальчишки завещал,
Чтобы два семя в землю
Он в ящик закопал.

А если мне придётся
Погибнуть на войне,
Пусть вырастут деревья
В память обо мне.

И с просьбою своею
Отец винтовку взял
И рысью в кавалерию
К отрядам поскакал.

С тех пор минули годы.
Давно прошла война.
А в ящике природы
Росли те семена.

Но смерть-старуха подлая
Пришла за стариком.
Промчались его годы —
В глазах темно кругом.

И молвил старец внуку:
«Чтоб жизнь не зря прожить,
Хотя бы одно дерево
Ты должен посадить.»

И внук, покорно следуя
Завету мудреца,
Два саженца наследовал
От деда и отца.

То были два красавчика,
Два: Вишня и Каштан.
Обет святой тем мальчиком
В тот день же был им дан.

И он, рукой дотронувшись
До сердца своего,
В путь жизни, — клялся, — тронувшись,
Не остудить его,

Во веки не мириться
С насилием и злом,
Век мудрости учиться,
Ко всем идти с добром.

И человеку правому
Он обещал не лгать,
А человека старого —
Как деда уважать,

Куда бы ни попал бы он —
Век Родину любить,
Каштана с Вишней под окном
Вовек не позабыть...

Прошли года, не стало старца.
И внук уехал в жизни путь.
Вот подросли те два красавца.
Как любо всем на них взглянуть.

И пусть они ещё пока
Невелики росточком.
За то, когда придёт весна —
Распустятся листочки.

Каштан чуть выше Вишни той,
Листом своим широким
Её он заслонит собой
От всех ветров далёких.

А к лету Вишня зацветёт
Лазурными цветами.
Пора цветенья отпадёт —
Превкусными плодами.

И бабки-липки прилетят,
На ветки Вишни сядут.
Их пчёлы мёдом угостят
За красоту в награду.

А тёмной ночью тот Каштан
Баюкать будет Вишню.
И даже ветер-ураган
Пройдёт здесь еле слышно,

Когда до Вишни он дойдёт.
Не сможет даже ветер
Её покой нарушить тот
При ясном лунном свете.

Таинством света светлячки
Откроют снам дорогу.
Им трелью сказочной сверчки
Помогут понемногу.

Мерцая, звёзды свысока,
Такое видя счастье,
Уже не будут никогда
Для тех деревьев гаснуть.

И утром первые лучи
При солнечном рассвете
За ветки, как за две руки,
Деревья, взявшись, встретят.

Что может лучше быть того?
Что может быть прекрасней?
Но... только им не суждено
Такого видеть счастья...

На свете злой жил человек
Недалеко оттуда.
Вредил он всем свой жизни век,
Везде, где мог, повсюду.

Причём, он очень был богат:
Хрусталь, машины, злато,
Красиво он умел сказать.
Но жил лишь для себя-то.

Что можно было, он купил.
Но мне сказать придётся:
Приобрести лишь он забыл
То, что не продаётся!

И потому несчастен он
Со всем своим богатством.
И в нашей жизни редко, но
Он может повстречаться.

Так вот, однажды разъезжал
Онна своей машине,
Увидел Вишню и Каштан...
И час часы пробили!

Глаза вскипели у него,
Нос яростью покрылся —
Наружу выползало зло —
И рот весь искривился.

Ведь он завидовал всегда
Тем, кто друг друга любит,
Так как никто и никогда
Его не приголубит,

Когда случится что-то вдруг.
И злато дорогое,
Увы, в тот день ему не друг —
Оно ведь неживое.

А тут деревья перед ним,
Играя с ветром в прятки,
Мотора не заметив дым,
Целуются украдкой.

Тогда подумал рулевой:
«Как смеют эти ветки
Ещё смеяться надо мной?!
Я превращу их в щепки!!!»

И с мыслью этой он решил
В двенадцать ночи ровно
Сюда придти и отдуши
Похохотать здесь громко...

Ветер по небу гууляет,
Чёрны тучи нагоняет.
Звёзды месяц закрывает,
Всех на помощь созывает.

Чёрны вороны летают
И беде быть предвещают.
Во дворах собаки лают.
В лесу волки завывают.

И в погоду ту ночную
Внук, беду-злодейку чуя,
Мчится через океан
Из чужих далёких стран.

На коне, на корабле
Сквозь леса, поля, моря,
Вишня, он спешит к тебе
Так, что вся дрожит земля.

А палач топор уж точит.
В эту ночь палач не спит.
Вот 11 уж ночи —
Он всё на часы глядит.

Вот он встал, идёт к Каштану.
Ветер бьёт ему в лицо.
Град, подобно барабану,
Бьёт тревогу о крыльцо.

Сильные раскаты грома
Давят на уши ему.
Но действительность сурова.
Почему так?! Почему?!

«Будь же ты, как я, несчастен!» —
Тут Каштану он сказал.
С этим возгласом ужасным
Он топор свой в руки взял

И... срубил невесту-Вишню
И доволен стал собой.
Лишь Каштан её чуть слышно
Горько шелестел листвой.

Тучи хлынули слезами
Заменившими свой град.
А глаза его огнями
Дикой радости горят.

Он стоит и он хохочет.
Но в природе свой Закон,
С ним расправиться Он хочет
И расправится с ним Он.

Нет, бездушное создание!
Без возмездья не уйдёшь!
Тебе нету оправдания, —
Страшной смертью ты умрёшь.

И на дикий его хохот
Электричества стрела
Под раскаты грома грохот
Сквозь него тотчас прошла.

Утро тихое настало.
Злые тучи разошлись.
На небо заря упала.
Солнышко восходит ввысь.

Чуть взошло из горизонта
Что же видит на Земле:
Наш Каштан тоскует горько,
Вишни нет уже нигде.

Лишь стоит пенёк рублёный,
Под Каштаном лежит ствол,
Кто-то молнией сражённый
(Даже мёртвый — тоже зол).

Тут поведал ветер солнцу
Что случилось тут вчера.
И на травке под оконцем
Появилась вдруг роса.

Это травы тоже плачут.
Если бы они могли,
То всё было бы иначе —
Они б Вишне помогли.

Вот и внук тот возвратился
Слишком поздно, не успел...
Всё увидев, прослезился,
Замел, словно околел.

«Ой, Каштан ты мой! Ой, Вишня!
Как тебя я не сберёг?!» —
На коленях он, чуть слышно
Говорил покуда мог.

«Не нарушил свою клятву
Я ни разу за всю жизнь,
Что давал тебе когда-то.
Только надо ж так случись!

Не обидел я меньшого,
Честным и правдивым был.
Друга я имел большого,
С ним всё поровну делил.

Уважал я старцев имя,
Смладу честь свою сберёг.
Умерли мои родные.
Разве ж я подумать мог,

Что и твой конец настанет
Раньше, чем погибну я,
Что тебя совсем не станет,
Вишня, Вишенка моя!

Горем я с тобой делился,
К тебе радость свою нёс...»
Он ей низко поклонился.
«Чей пёс жизнь твою унёс?»

Тут взглянул на близлежащий
Труп с точёным топором.
Вот убийца настоящий.
Это так, но что ж потом?

Ничто вемя не изменит
И назад не повернёт.
Нету Вишни, что поделать?
Но Каштан-то ведь живёт.

И живут два друга вместе.
Два родных: внук и Каштан.
На рассвете о невесте
Вспоминают по утрам.

Свято дерево то было,
Очень внуку дорого.
И поэтому могила
Есть у дерева того.

А вокруг того Каштана
Прорастаются ростки
От корней той Вишни-мамы.
Ростом пусть невелики.

Зато, когда придёт весна
На них набухнут почки.
Природа встанет ото сна,
Распустятся листочки.

Каштан — могучий великан
Их защитит собою
От ураганов чуждых стран,
Согреет их листвою.

Ты — человек! Ты — часть природы,
Которая во всём свободу
И ум тебе дала.
Так будь разумен ты!
Природы этой красоты
Нет лучше в мире, во вселенной
Спеши спасать её всегда!

Спаси Бог вас, учителя!

Спасибо вам, учителя!
Мы благодарны вечно вам
За то что, нервов не щадя,
Даёте знаня вы нам.

Спасибо вам за всё, за всё:
За мудрость вашу, доброту,
За то что дарите её
Вы каждому ученику.

За то что любите вы нас
Как сыновей и дочерей
И боретесь, когда подчас
Мы не становимся умней.

И в этот день учителей,
Вас поздравляя и любя,
Хотим мы вам сказать скорей:
Спаси Бог вас, учителя!

Виктор Кибенок

Он, как и все люди,
Был простой, обычный:
Сильный, смелый, ловкий,
К трудностям привычный.

Не терпел он подлости,
Трусость ненавидел.
На посту пожарника
В детстве себя видел.

И он стал пожарником
И тушил пожары.
Всякое случалось,
Всякое бывало.

И в ту ночь суровую
Ребята-молодцы
На посту дежурили
Против огня бойцы.

Тихо. Звёзды яркие
На небе сияют.
И никто в Чернобыле
Не подозревает,

Что беда свирепая
По пятам крадётся,
Что четвёртый блок АЭС
Через миг взорвётся.

Вдруг, сигнал: «Тревога!»
Срочно на пожар!
«Всё в полной готовности!» —
Старшина сказал.

И они в последний
Ринулись свой бой.
И одним из первых
Тот парень молодой.

Жутко это зрелище:
Всё огнём пылает.
Виктор над реактором
Пламя заливает.

Валит дым удушливый,
Но не это главное.
Тут ведь радиация
Самая коварная.

Вот огонь потушен,
Трое без сознания.
Скорчился и Виктор,
Виктор Кибенок.

Не жалея жизни
Шёл в атаку парень.
Других защищая,
Сделал всё, что смог.

Навещая друзей по палатам
Из последних в больнице он сил:
«Ближе к жизни держитесь, ребята!» —
Их подбадривая, говорил.

Встанет завтра солнце,
Дунет свежий ветер,
Соловьи проснутся,
Будут громко петь.

Только не услышать
Вам больше песен этих.
Очень рано, милые,
Вас настигла смерть.

Нет, парень, ты не умер!
Ты вечно будешь жить!
И люди ещё крепче
Тебя будут любить.

Их было двадцать восемь —
Пожарников отряд.
Как пламя на пожаре
Сердца у них горят.

День как лилия прекрасный

Утро тихое над миром
С криком петухов встаёт.
Мы садимся все в машину,
Всё собрали и — вперёд!

А кто мы: я, Витька, Вовка,
Дядя мой и друг его
Тот, что руль сжимает ловко.
Едем и глядим в окно.

Едем по дороге узкой,
Наслаждаяся сполна
Красотой природы русской,
Той, что дарит нам она.

По бокам деревья сосен,
Небо чистое вокруг.
И мы мчимся быстро очень
Ловить раков на Битюг.

Пролетели километры
Незаметно как и глядь —
Мы приехали на речку.
Значит, можно вылезать.

Живо раколовки взяли,
К ним по рыбке привязали,
Затем каждую — к шесту.
Порезвились, поиграли.
А затем втроём мы стали
Хворост собирать к костру.

Солнце высоко уж в небе.
Рядом нет ни облачка.
В русле вод, как в колыбели,
Вдаль течёт Битюг-река.

Шириною метров двадцать,
Метров десять в глубину.
«Что, Витёк, пошли купаться!» —
Говорю тогда ему.

И нырнули мы с разбега
В речку, брызгами звеня,
И вода, прозрачней неба,
Поднялась вокруг меня

Свежей влагой обвивая,
Разогнала весь мой сон.
В брызги радости, сверкая,
Превратился теперь он.

К камышам я подплываю.
Что я вижу — предо мной
Лилия мне излучает
Цвет свой яркий золотой.

Как ты, лилия, прекрасна!
Сколько нежности в тебе!
Лучезарным светом ясным
Ты сияешь на воде.

Светлой радугой своею
Ты вселяешь доброту
В тех, кто любит и кто ценит
Всей природы красоту.

А ведь если в человеке
Процветает доброта,
Значит — жить ему во веки!
Значит — жить ему всегда!

Жить в сердцах людей, которым
Он дарил ту доброту,
В сердцах тех, кому он дорог,
И кто дорог был ему...

Вот плывут ко мне ребята,
Зовут в салочки играть.
«Признавайтесь, кто тут салка?» —
Надо быстро удирать.

Тут под воду я ныряю,
Начинаю уплывать...
Надо ж, он меня замаял, —
Теперь нужно догонять.

Удираю, догоняю, маю, снова убегаю...
Так идёт за часом час.
Наигрались, вылезаем.
А потом, никто не знает,
Много ль раков в раколовках
Наловилося у нас.

Подбегаем к местам ловли.
Палка гнётся — раки есть!
Значит, будет что на полдник
Нам сегодня всем поесть.

Вынимаем раколовки,
Раков сыпем всех в ведро.
Непонятным звуком громким
Наполняется оно —

Треск, щелчки и шевеление
Сразу слыгатся нам в нём.
Мы скорей костёр разводим,
Вешаем их над огнём.

Сами у костра садимся,
Хворосту ещё кладём,
Бойко шутим, веселимся
И варёных раков ждём.

Вот вода уж закопела, —
Надоело её ждать.
Куча раков покраснела,
Теперь можно вынимать.

И, наквшись до отвала,
Остальные взяв с собой,
Поднялись мы все устало
И поехали домой.

День прошёл такой прекрасный,
Как та лилия в воде.
В этом дне есть столько счастья,
Мир есть, радость на земле.

И поэтому хочу я,
Чтобы к детям всей Земли
Дни счастливые, как эти,
Обязательно пршли.

Солнце светит над Землёю.
И я верю, придёт час,
Когда дружбой и любовью
ВСЕХ оно согреет нас!

Посёлок Анна

Привет из Маркса! Здравствуй, Анна,
Родимый сердцу уголок!
Тебя увидев, удержаться
От чувств глубоких я не смог!

Далёкий уголок России,
На карте не зметен ты.
И всё же ты такой красивый,
Как в мае первые цветы!

Вот вижу купол старой церкви.
Вот новый строится квартал,
Тот элеватор, что когда-то
За Кремль в детстве принимал.

А помнишь, как всё было в детстве,
Когда тебя я плохо знал? —
Во снах своих, томясь всем сердцем,
Я часто по тебе скучал.

И погружался я в объятия
Воспоминаний о тебе,
И приходили ко мне братья,
Мальчишки сельские во сне.

От них, пронзённый романтизмом
И верой в чудо-волшебство,
Рассказы, полные таинства,
Я слушал и внимал про то,

Что тёмной ночью домовые
По серым ходят чердакам,
И что в пруду есть водяные
И черти тоже живут там,

Что часто случаи бывали:
Из гроба мертвецы вставали
И шли под яркою луной,
К неверным в дом в дом они стучались,
В окошках ночью появлялись,
Навеки гробя их покой.

А сколько ходит разных слухов
Про бандерлог, про добрых духов,
Про исцеленья колдунов.
О, как всё это интересно,
Загадочно и неизвестно,
Что уделяешь тому место
Лишь средь созвездий и миров.

Как незаметно мчится время,
Я становлюсь уже большой.
И всё же хочется мне верить
В волшебный мир прекрасный твой.

Ведь в нём восторжествует счастье,
Настанет день, погаснет ночь.
С восходом солнца злые духи
Исчезнут, удалятся прочь.

А петухи людей разбудят.
На пастбища погонят коз.
Доить коров доярки будут.
Колхозники пойдёт в колхоз.

И заживёшь опять ты снова
Своим рабочим чередом.
Пусть ты пока ещё посёлок,
Но скоро будешь городком.

Расти, цвети и развивайся,
Преображай свои места.
И пусть останутся навеки
Твоя простая красота!

Запоздалое поздравление

Лето яркое по свету,
Всех нас радуя, идёт.
Нет поры прекрасней лета.
Оно счасте всем несёт.

Летом день рождения Светы.
Только, надо ж сделать так —
Перепутал месяца я!
Стыдно очень... Вот чудак!

Чудаков таких на свете
В целом мире не найти.
Так хотел на День твой, Света,
Я с подарками придти!

Нет, ну надо ж перепутать,
Где июль, а где июнь!
Ты прости меня, прошу я,
За рассеянность мою.

А теперь, забудем время
И вернёмся чуть назад
В день, в котором «С днём рождения!»
Я смогу тебе сказать!

И теперь (пусть с запозданием)
Пожелелать хочу тебе,
Чтобы все твои желания
Сбылись как-то по весне,

Чтобы с глаз твоих улыбка
Не сходила никогда,
Чтоб здоровой и счастливой,
Света, ты была всегда!

И прими ты мой подарок —
Эту тройку алых роз
И прости меня ещё раз,
Что не в тот их день принёс.

Две девчонки — два котёнка

Две девчонки — два котёнка

В кафе детском собрались:

И Наташка и Мадоннка

За работу принялись.

Шутки, музыка, улыбки,

Всюду слышен звонкий смех.

К ним в кафе вы приходите,

Хватит радости для всех!

Здесь мороженым фруктовым,

И пломбиром, и сливовым,

И приветливым вам словом

Те девчонки угостят.

Но вы очень не пугайтесь.

(Здесь это уже не ново)

Если ласково глазами,

Они малось пошалят.